Дилемма "Занятости"

Когда вы спрашиваете кого-то, как у него дела, вы чаще всего получаете ответы вроде «Занят!» или «Очень занят!» Эта «занятость» стала стандартным ответом, кажется жалобой, но на самом деле служит похвалой. И обычной реакцией на такие утверждения является поздравление, как будто «занятость» — это завидное состояние.

Никто на самом деле не стремится вести жизнь, характеризующуюся неослабевающей занятостью; это культурное явление, которое мы коллективно навязываем друг другу. Интересно, что люди, которые действительно перегружены, такие как те, кто работает на исчерпывающих сменах в реанимации или совмещает несколько низкооплачиваемых работ, часто не жалуются на занятость; они скорее выражают истощение.

Те, кто неутомимо жалуется на свою занятость, часто заперты в цикле самонавязанных обязательств. Они добровольно берут на себя чрезмерные рабочие нагрузки, ответственности и активности. Их занятость — результат их амбиций, усердия, тревожности или зависимости от постоянной активности, вызванной страхом столкновения с тем, что находится под поверхностью.

В сегодняшнем быстротечном мире кажется, что каждый перегружен занятостью. Они чувствуют тревожность и вину, когда не работают или не заняты действиями, способствующими их работе. Они планируют время с друзьями так, будто это встреча, подобно тому, как студенты с идеальным средним баллом точно планируют службу в сообществе для улучшения своих заявлений о поступлении в университет.

Даже дети попадают в этот водоворот занятости, их расписание заполнено по горло уроками и внеклассными занятиями. Они возвращаются домой так же измотанными, как и взрослые. Противоречие с детством автора, когда неструктурированные, не контролируемые часы предоставляли возможности для разнообразных опытов и обучения, подчеркивает радикальное изменение в том, как общество воспринимает и ценит свободное время.

Сегодняшняя культура занятости проникла во все сферы жизни, но вопрос остается: действительно ли она продуктивна, или мы упускаем бесценные пользы досуга, размышления и неструктурированного времени, способствующих разносторонней и насыщенной жизни?

Наши бешеные рутины часто служат защитой от пустоты. Занятость, во многих отношениях, предлагает форму существенного комфорта, щит от страха перед пустотой. Это убеждение в том, что ваша жизнь не может быть бессмысленной или пустой, если вы постоянно заняты, полностью запланированы и востребованы каждый час бодрствования.

Мне вспоминается знакомая, которая проходила стажировку в журнале, где обеденные перерывы были не поощряемы, так как ее присутствие могло быть срочно необходимо. Это был развлекательный журнал, частично устаревший из-за появления кнопок «меню» на пультах дистанционного управления. Такие претензии на незаменимость кажутся скорее институциональным самообманом.

Все больше людей в нашем обществе больше не занимаются руками, осязаемой работой. Если вашу работу можно было бы выполнить кошкой или удавом из книги Ричарда Скэрри, это вызывает вопросы о ее необходимости. Трудно не думать о том, не является ли наша мелодраматическая усталость способом маскировки незначительности большей части наших действий.

Лично я отвергаю идею вечной занятости. Я считаю себя самым малоподвижным амбициозным человеком, которого я знаю. Как и многие писатели, я часто чувствую себя человеком, который должен заслужить право существования каждый день, путем написания. Однако я считаю, что посвящение четырех или пяти часов своему ремеслу достаточно, чтобы оправдать мое присутствие на этой планете еще на один день. В обычные, насыщенные дни, утром я пишу, отправляюсь на увлекательную прогулку на велосипеде, делаю покупки днем и провожу вечер с друзьями или погруженным в чтение или просмотр фильма. Для меня этот ритм представляет собой сбалансированный и приятный повседневный режим. Итак, если бы вы позвонили мне и предложили забросить работу, чтобы наблюдать за людьми в Центральном парке или пить прохладные мятные коктейли целый день, я бы просто спросил: «Во сколько?»

В последние месяцы из-за профессиональных обязательств я постепенно стал поглощен занятостью. Я достиг точки, где впервые могу с уверенностью заявить, что «слишком занят» для различных запросов. Интересно, как это оправдание придает ощущение важности и востребованности. Однако, я должен признать, что на самом деле ненавижу состояние занятости. Каждое утро мой почтовый ящик переполнен нежелательными задачами и неожиданными проблемами, которые требуют моего внимания. Ситуация становится все более невыносимой, толкая меня на бегство в неизвестное место, где я сейчас нахожусь, пишу эти слова.

Здесь, я в значительной степени свободен от обязательств. Телевидение отсутствует, и доступ к электронной почте требует похода в местную библиотеку. Я могу провести недели, не встречая знакомых лиц. В этой уединенности я восстановил свою связь с простыми чудесами жизни, от подсолнухов до вонючих клопов, и даже завораживающими звёздами на ночном небе. Я снова погрузился в книги, и впервые за месяцы я действительно делаю настоящий прогресс в своем писательстве.

Рефлексия о жизни и поиск слов, чтобы ухватить её суть, требуют как погружения в мир, так и временного отчуждения от него. Трудно излагать тонкости жизни, не испытывая её, но равным образом невозможно получить ясность о том, чем она действительно является и как выразить её эффективно без временного отстранения от ежедневной суеты.

Бездействие не просто перерыв, роскошь или ошибка; оно так же важно для ума, как витамин D для тела. Без него мы испытываем умственное недомогание, сравнимое по тяжести с рахитом. Простор и спокойствие, которое предоставляет бездействие, являются предпосылками для отстранения от жизни, получения голистической перспективы, установления неожиданных связей и ожидания неожиданных вспышек вдохновения.

Парадоксально, это неотъемлемо для выполнения любой задачи. В своем эссе о праздности Томас Пинчон остро заметил: «Часто бездумные грёзы лежат в основе того, что мы делаем.» Истории, подобные моменту «Эврика» Архимеда в ванне, инциденту с яблоком Ньютона и созданию «Джекила и Хайда» или бензольного кольца, полны случаев, когда вдохновение приходит в моменты бездействия и мечты. Это заставляет задуматься о том, несут ли лентяи, мечтатели и бездельники больше блестящих идей, инноваций и шедевров мира, чем их прилежные коллеги.

Сбалансированный подход к жизни крайне важен; строго следовать только моему пути может привести к хаосу, но беспрерывная суета мира не является ответом. Я вижу себя как нарушителя, шаловливого ученика, заглядывающего в окно класса, призывающего вас освободиться, хотя бы на время, и присоединиться к внешнему миру. Мой выбор в пользу бездействия, хотя его часто рассматривают как привилегию, был сознательным решением, принятым несколько лет назад. Я выбрал время вместо богатства, потому что всегда считал, что самая ценная инвестиция моего ограниченного времени на этой планете заключается в укреплении отношений с теми, кто мне дорог.

Вполне вероятно, что, приближаясь к концу своих дней, я могу пожалеть о том, что не трудился усерднее или не выражал каждую мысль, которая приходила мне в голову. Однако, моим настоящим сожалением, вероятно, будет желание ещё раз выпить пива с Крисом, продолжить разговор с Меган или последний сердечный смех с Бойдом. Краткость жизни напоминает нам, что она слишком драгоценна, чтобы постоянно быть занятым.